Есть места на нашей земле, которые из века в век притягивают человеческую боль, желания, страсти. Словно сгусток биополя создаётся вокруг них, и этот сгусток может возвысить человека либо погубить. Часто такие места связаны с пограничьем, где соприкасаются разные расы, веры, культуры. Тут временами льётся кровь и сюда магнитом притягивает завоевателей, чья жадность и жестокость не знают пределов. И в таком от века кипящем котле древнего Арцаха, возвышаются словно молчаливые свидетели и часовые до сих пор купола армянских церквей: Гандзасар, Дадиванк, Амарас….
Декабрьским вечером я увидел, наконец, Карабах, мечту моего детства, далёкую прародину! Конечно, он, Карабах, жил во мне не только на генетическом уровне, но и как волшебная сказка, рассказанная моими родными. Я услышал слова Карабах, Гадрут, Азох ещё в далеком детстве от прекрасных и чудесных дедушки и бабушки – Аршака и Колы и, конечно, от отца, родившегося в этом маленьком селе Азохе. Так я узнал о своем прадеде Ереме – строителе по прозвищу Мец, который построил в Азохе целую улицу. О прабабушке Софье, которая так любила чистоту, что воду из родника ей носили и согревали каждый день.
Рассказывал отец о чудесной природе края, о горах, речках, деревьях и волшебном туте – ягоде. Далекой восточной легендой возникал образ таин-ственной Азохской пещеры, куда отец лазил ещё ребёнком. И конечно, из этих рассказов я узнал о бескомпромиссном упрямстве и храбрости этого народа, которого даже родные по крови армяне большой Армении называли не иначе, как карабахский эщ (т.е. ишак, вроде обидно, но говорилось это всегда мягко, с иронией и любовью).
Родное село отца Азох я увидел при ярком солнце следующего дня, остановившись за километр на дороге от Степанакерта к Гадруту. Солнце было, видимо, слишком ярким, так как глаза сами собой заслезились…
Господь дал мне увидеть многие земли и страны, но красота этого места все-таки удивила. И все дальнейшее было с одной стороны, детским сном, а с другой – ярчайшей (до боли в глазах) реальностью.
Когда началась карабахская война, отца уже не было в живых. Он, военный человек, видевший много смертей, вряд ли остался бы равнодушным к боли своих земляков. О горе, борьбе и страданиях рассказали мне в эти дни декабря шофёр Раффо, журналист Вардгес, телеоператор Беник и, наконец, простые женщины, которые тогда, в войну, вместе с детьми прятались в городских подвалах. «Град смерти» падал на Степанакерт, а люди всё жили, всё боролись, защищая своих детей и свой дом.
«Вот здесь пуля вошла – вот здесь вышла, – показал скромный герой Раффо, – внутри не задела». Вот так же не задели вражеские снаряды святые стены монастыря Гандзасар, хотя устилали огнём всё вокруг.
Верит народ в чудо, по-прежнему верит, что хотя и подверг их Господь страшным испытаниям, все-таки захотел сберечь, сохранить… Для чего? Улыбки и смех детей в Азохской школе были мне ответом. Дети смеются – жизнь продолжается. Школа в Азохе продолжает учить каждого ребенка с 1 –го по 11 класс.
Так учение, книга, знание спасали людей из века в век. Так не вытравили из людей Христову веру – ведь Его тоже распяли за правду, истину… Дети Азоха сидят уже не за простыми столами, а за компьютерами. А председатель местной сельской общины Геворк говорит сегодня уже о завтрашнем дне села. Как было бы хорошо, например, привлечь туристов сюда, в Азохскую пещеру.
А ведь пещера того стоит. Чудо природы, в котором жили ещё пещерные медведи, а потом поселились самые первые на земле люди – Нomo sapiens. Таких мест на планете два-три, не больше. И стоя у огромного и тёмного, словно сама космическая вечность портала пещеры, чувствуешь, что да, это в самом деле исходная точка, одна из начальных точек человечества.
Карабах, прекрасный край, маленький непобедимый остров в горах поражает именно тем, что отсюда тянутся нити к другим точкам земли, к другим цивилизациям и культурам. Вот гуляю по чистому столичному Степанакерту и удивленно узнаю растущие здесь прекрасные столетние сосны – пинии. Ведь точно такие растут в Риме у самого древнего форума цезарей. А вот, подходя к храму вечности – Гандзасару, спохватываюсь: ведь эта чудесная природа – горы, река, старые деревья поразительно напоминают мне древнее святое место в Японии – Исэ, где сама земля обожествлена верой человека. И тогда понимаешь, что некое общечеловеческое движение души заставило людей здесь и там, в Карабахе, и в Японии идти и поклониться Солнцу, Небу, Земле.
Крута тропа к Азохской пещере, крута дорога от Степанакерта к древним камням Шуши, среди которых ещё зияют «мёртвые окна», о них писал в 1930 году Осип Мандельштам:
«Там в Нагорном Карабахе,
В хищном городе Шуше,
Я изведал эти страхи,
Соприродные душе».
Разве история может повторяться вновь и вновь? Выходит да, раз Шуша ещё раз в конце ХХ века пропахла порохом и кровью. Здесь из века в век бились и умирали и христиане, и мусульмане: армяне, русские, персы, турки…
Но уже на горе встал белый храм, который олицетворяет вечную истину Воскресения. И уже ремонтируют крышу Шушинской мечети. Именно здесь, в Шуше, начинаешь осознавать по-настоящему трагичность исторического пути этого народа. Вот огромные, сильные соседние державы. Вот их соперничество, которое вовсе не замечает боли и страданий других народов. И вот маленький народ, который не может похвалиться ничем: ни землями, ни нефтью, ни огромной армией. Ничем – кроме ума, храбрости, единства и веры…
Там, внизу под Шушой, шумит столица Арцаха – Степанакерт. Наверное, эти два города когда-нибудь сольются, как сольются народы земли, чтобы больше не было крови, чтобы дети Арцаха и всего мира смеялись и ждали добра, слушая рассказы дедов о храбрых воинах, таинственных пещерах и прекрасном вечном тутовом саде – Кара-Баге!
Армен Сардаров. Фото автора
